Гениальность Владимира Крутова признана, несмотря на прошедшее время, не самый гладкий конец его карьеры и другие моменты, которые иногда заставляют сомневаться в его статусе «лучшего левого крайнего нападающего в истории отечественного хоккея».
В истории хоккея было много выдающихся крайних нападающих, каждый из которых уникален. Например, Анатолий Фирсов, которым восхищался юный Володя Крутов, или Валерий Харламов, почувствовавший в нем родственную душу и успевший подарить свою дружбу. Владимир совершенно не придавал значения сравнениям с игроками других эпох и распределению по рангам, считая это занятие бессмысленным. Это не значит, что он не знал себе цену. Просто скептическое отношение к своему условному высокому месту среди великих определялось скромностью, которая, пожалуй, была его определяющей чертой характера.
В отличие от Ларионова с его безупречной логикой, изящной техники Макарова, уверенности Фетисова или мощи Касатонова, Крутов обладал рабочей смекалкой, великолепным голевым чутьем, был неудержим и бесстрашен. Эти качества делали его абсолютно незаменимым элементом знаменитой пятерки, чей почти безупречный механизм игры часто повергал соперников если не в ужас, то в панику точно, а зрителей всегда завораживал.
Конечно, говоря о Крутове, невозможно не вспомнить легендарную пятерку и тройку – возможно, лучшие в мировом хоккее, и уж точно самые известные по долголетию и уровню игры. Но Владимир блистал и до формирования этого звена: на юниорском, молодежном уровнях, в сборной и ЦСКА с разными партнерами. С Ларионовым он играл еще в юниорской сборной, с Касатоновым – в молодежке. На ЧМ-1981 они с Макаровым феерили под руководством опытного Владимира Петрова, который сыграл с молодыми талантами как в лучшие годы. То есть Крутов был самодостаточен и до эпохи «великой пятерки». Однако Виктор Тихонов, будучи системным тренером, предпочитал работать с целостными звеньями, а не с гениальными одиночками.
Владимир вырос в простой рабочей семье: отец – фрезеровщик, мать – повар. Встал на коньки в четыре года, а в хоккейную секцию «Метеора» пошел за старшим братом Александром. С десяти лет играл с ребятами на два-три года старше. Тренер Владилен Голубев направил его в школу ЦСКА, где с ним работали Валерий Стельмахов и Юрий Чебарин. К середине 70-х в ЦСКА уже понимали, что подрастает и набирает силу будущая звезда.
На юниорский ЧЕ-1978 он поехал, сыграв всего один матч за основу ЦСКА, но в Финляндии сразу всех поразил, став лучшим бомбардиром – равных ему там не было. Сборная Виталия Ерфилова заняла лишь второе место. Долги пришлось возвращать на молодежном ЧМ в Швеции, который команда Виталия Давыдова выиграла. И опять это был турнир Крутова – лучшего бомбардира и лучшего нападающего. Приза самому ценному игроку тогда не вручали, но всем было ясно, кто его заслужил без всяких сомнений.
Молодежный этап карьеры Крутов завершил в 19 лет блистательным выступлением на ЧМ в Хельсинки, где его связка с Ларионовым сыграла ключевую роль в победе сборной Юрия Морозова. Они ассистировали друг другу против чехословаков, а в решающей игре со шведами Крутов сравнял счет и забил победный гол. Он набрал столько же очков, как Яри Курри – по 11, но забросил семь шайб – на три больше. Через месяц на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде его звено с Александром Мальцевым и Юрием Лебедевым выглядело прекрасно, вытянув очень тяжелый матч с финнами (гол Крутова при счете 1:2 и передача на победный гол Мальцева). Но Тихонов верил в лидеров, а у них в решающем матче не пошло – речь, конечно, об американском «чуде на льду».
После этого «чуда» Крутов провел за сборную 11 матчей в звене с Михайловым и Харламовым. На Призе «Известий» он играл в трех разных сочетаниях, в том числе с Макаровым и Жлуктовым. Перед ЧМ-1981 в центре их тройки встал Владимир Петров, который красиво завершал карьеру.
Кажется, сама судьба вела Тихонова к созданию этой легендарной связки. Последним в ЦСКА пришел Ларионов. Осенью 1981 года на Кубке европейских чемпионов их тройка с Макаровым и Крутовым обрела то самое новое качество, которое подтвердила сборная СССР на знаменитом Кубке Канады-1981, разгромив хозяев 8:1. Пятый гол в том матче забил Крутов (после гола Ларионова и хет-трика Шепелева). Именно этот гол стал самым эффектным моментом клипа, показанного на церемонии введения в Зал славы ИИХФ в мае 2010 года. Меньшинство, контратака, Крутов обыгрывает Ги Ляфлёра на замахе – дальше дело техники. Естественно, сам Владимир Евгеньевич обошелся без воспоминаний о том шедевре. Он вообще промолчал на том торжественном мероприятии – что тут говорить?
Он не любил бурно праздновать голы. В одном из редких интервью сказал что-то вроде того: а что, слесарь, выточив деталь, тоже должен рвать на груди спецовку от радости? Уговорить Владимира Евгеньевича на какие-то откровения или истории о прошлом было почти невозможно. Он не любил публичность и саморекламу. Его ввели в Зал славы ИИХФ последним из пятерки, но чтобы по этому поводу он посетовал – да он не был бы Крутовым, если б это случилось. Он просто был всегда абсолютно естественным во всех своих проявлениях. Партнеры понимали и ценили это. Несмотря на разные характеры и возникающие сложности во взаимоотношениях, «Крут» с его простодушием, честностью, самоотдачей и не показной скромностью всегда был и оставался «Вовой» – своего рода объединяющим центром их игрового товарищества. Коренной москвич, в этой незаурядной и непростой компании он был великим молчуном и классическим «провинциалом» в самом хорошем смысле этого понятия. Искренние болельщики тех времен нутром чувствовали в Крутове близкую по духу натуру: умелый в работе, верный в дружбе, не бросающий слов на ветер. С таким можно идти куда угодно – хоть в разведку, хоть в более приятное место.
Великий Николай Георгиевич Пучков говорил про свое поколение: «мы были простые, но не простенькие». Это определение относится и к Харламову, и к Крутову. Владимир корил себя за то, что поехал на Кубок Канады-1981 вместо Харламова, слишком рано восстановившись после сотрясения мозга. Но он зря так думал – его вины в случившемся не было. Не он принимал это решение, дальше уже вмешалась судьба.
«Напор и изящество», «рациональность и выдумка» – такие, казалось бы, несовместимые качества составляли секрет таланта сильнейшего, по мнению Анатолия Тарасова, форварда нашего хоккея. То, что глаза Крутова выдавали затаенную печаль, Тарасов тоже отметил особо.
Тех качеств, что делали Владимира Крутова гением на льду, часто не хватало ему в жизни. Его партнеры после потрясений рубежа 90-х годов, когда жизнь их разбросала, с разной степенью успеха сумели перестроиться, приспособиться к резко изменившимся обстоятельствам и изменить их под себя. Крутов не хотел и, вероятно, не мог меняться. Цельность его натуры вошла в противоречие с реальностью. Не случайно его карьера пошла на спад одновременно с распадом страны.
В «Ванкувер» осенью 1989 года он приехал после долгого процесса увольнения из армии и вынужденного летнего простоя совершенно растренированным. От него требовалось и играть на прежнем высочайшем уровне, и принимать новые условия. Но в том-то и дело, что великий Крутов, казалось бы, идеально подходивший для НХЛ, органически не мог слепо следовать новому укладу жизни. Душой он оставался дома, в своей стране, в своей команде, со своими партнерами. Брайан Бёрк в своих мемуарах назвал его «деревенщиной» (в русском переводе обозначено еще хлеще – «колхозником»). Но «колхозный хоккей» по Тарасову – это хоккей коллективный, а не примитивный. То, что Крутов не оправдал ожиданий в «Ванкувере» (статистика, увы, выглядит не по его уровню), совсем не означает, что исключительно по вине хоккеиста. Просто в Канаде все было для него чужим – от быта и языка до самой игры и необходимости тащить на себе очень среднюю команду. Да, Ларионов в том же Ванкувере адаптировался несравненно быстрее и лучше, но у них, таких разных, и не должно было получаться одинаково. Руководители «Ванкувера», разрывая контракт, прицепились к лишнему весу, не принимая во внимание особенности телосложения (лишний вес был у него всегда, принадлежащее Александру Нилину сравнение с Винни-Пухом отнюдь не случайное) и, главное, его менталитет. Игровые проблемы проистекали из нежелания приспосабливаться или даже ломать себя, что совсем не в характере Крутова. Упрекать Владимира Евгеньевича в недостатке амбиций или пробивной силы – все равно, что упрекать птицу в неумении ползать. Он просто не смог по-настоящему вписаться в новые времена.
Это чувствовалось, пусть и в меньшей степени, и в Швейцарии, и в Швеции. Хотя потерянными эти сезоны Крутов не считал – он достаточно много забивал и отдавал, да и мир повидал.
Казалось, его лицо состояло из шрамов. На сердце их было, наверное, не меньше. Но об этом знали немногие – разве что жена Нина и самые близкие. На те отметины, что на лице, можно было не обращать внимания. Те, что были на сердце, унесли Владимира Евгеньевича в 52 года. Вероятно, даже с проблемами со здоровьем он прожил бы намного дольше, если был бы достойно востребован.
Да, у него была работа, и игры в составе «Легенд хоккея», и круг общения, и семейный покой. Но чего-то не хватало…
В последний год, как отмечали хорошо знавшие его люди, взгляд Крутова был особенно печальным. Или просто им так казалось.
Досье: Владимир Крутов
Владимир Евгеньевич Крутов
1.06.1960 — 6.06.2012
Заслуженный мастер спорта (1981)
Карьера игрока: 1977-89 — ЦСКА, 1989/1990 — «Ванкувер» (НХЛ), 1991/1992 — «Цюрих» (Швейцария), 1992-95 — «Эстерсунд» (Швеция, 1-й див.), 1995/1996 — «Брунфло» (Швеция, 2-й див.).
Статистика:
В чемпионатах СССР: 439 матчей, 288 голов.
В НХЛ: 61 матч, 11+23.
В чемпионате Швейцарии: 38 матчей, 20+29.
В первом шведском дивизионе: 55 игр, 27+31.
Во втором шведском дивизионе: 37 матчей, 32+33.
За сборную СССР: 439 игр, 156 голов.
На олимпийских турнирах и чемпионатах мира: 90 матчей, 59+48.
В Кубке Канады: 22 игры, 14+16.
За юниорскую и молодежную сборную СССР: 16 матчей, 21+17.
Достижения:
Олимпийский чемпион (1984, 1988), серебряный призёр (1980).
Чемпион мира (1981, 1982, 1983, 1986, 1989), серебряный (1987) и бронзовый (1985) призёр.
Обладатель Кубка Канады (1981).
Чемпион мира среди молодёжи (1979, 1980).
Серебряный призёр чемпионата Европы среди юниоров (1978).
Лучший нападающий чемпионата мира (1986, 1987), член символической сборной ЧМ (1983, 1985-87).
Лучший бомбардир Олимпиады (1988) и чемпионата мира (1987).
Чемпион СССР (1979-89).
Лучший хоккеист СССР (1987), член символической сборной сезона (1982-88).
Член Зала славы ИИХФ (2010), Зала славы отечественного хоккея (2011).
Награды:
Орден Дружбы народов (1982).
Орден Трудового Красного Знамени (1988).
Орден Почёта (2011).
Медаль «За трудовое отличие» (1981).
Карьера тренера/руководителя:
1996-2001 — тренер ЦСКА.
С 2002 года — директор Государственной школы высшего спортивного мастерства.
Глеб Терновой